Это сумбур, а не отчет, но сюда я слила первые впечатления
Внезапный загруз-в-день-игры определил, кажется, судьбу Риты.
Не будь у нее дневника Реддла, она бы… закончила Азкабаном с меньшей вероятностью.
Рита — девочка Признайте-мои-таланы. Все до смешного банально. Ей нужно внимание — даже не симпатия, нет. Внимание и признание.
Реддл признавал.
Остальные — нет. Ева — нет. Мальсибер — нет. Малфой — тем более…
Многие говорили: “клевета”, “ложь”, “выдумка” — но Рита не выдумывала. (почти) Она трактовала, изворачивала, выделяла неочевидные грани, но почти никогда не писала вымысел с чистого листа. Это же грубо, зачем?
Они _ничего_ не понимали.
Это появилось в моей голове уже после игры, но кажется логичным — Рита не использовала Империус до августа, когда нашла дневник. Помнила что-то, может, умела в перспективе, если постараться; но не использовала. Зачем, если это оставляет следы? Зачем, если можно глупо попасться? Зачем, если ты и так умненькая и умеешь словами?
Потому что ты можешь, говорил Реддл. Потому что ты умница. Можешь — делай.
Журналистика — это и так “влиять на жизни”, а Империус… Он почти про это. Он про власть. Можешь — имеешь право. Со временем увлекаешься. Границы стираются. Начинаешь рисковать.
Подходишь к Сириусу Блэку, зовешь на разговор, улыбаешься, касаешься солнечного сплетения: “Спровоцируй Малфоя на драку”. А то Малфой слишком безоблачный сегодня.
Подходишь к Хельге, касаешься, говоришь: “Устрой скандал Вальбурге Блэк. Прилюдно”. Потому что хочешь шума. Потому что они слишком… Неподвластные, эти Блэки. Это бесит.
Подходишь к Ричарду, подгадав момент, когда Евы нет рядом. Зовешь на разговор. Светская беседа. Касание: “Не разговаривай с Евой”. (И какое наслаждение потом слышать, как Ева орет “какая тварь это сделала с моим ассистентом!”, когда они наконец понимают; и какая жалость, что Рита уже почти арестована тогда и ей попросту _не до этого_).
Искренне думаешь, что не делаешь ничего плохого. Империус? Да, запрещенка, но ты не говорила убивать. Не говорила ранить. Ты _в своем праве_. Ты веришь в свою неуязвимость. Ты спрашиваешь у дневника, стоит ли рискнуть сегодня... И дневник говорит: стоит.
Ты слишком поздно понимаешь, что заигралась. Когда остаешься наедине с аврором Джонс. Когда твоя палочка у нее в руке. Когда радуешься, что успела стереть последние чары, но понимаешь, что без палочки ты сейчас будешь все равно в огромной опасности… Джонс доверчива: она возвращает палочку. Ты говоришь: “Диффиндо”. И на полу становится много крови. Потом ты смоешь ее Эванеско. А пока ты транспортируешь труп на улицу и возвращаешься в комнату. Сидеть как ни в чем не бывало. (Хотя надо, конечно, уходить и подальше, но ты сегодня… не умница, на самом-то деле. Что это, что заставило вернуться? Какая-то лютая прострация, все как в тумане).
Ты далеко не умница. Ты еще откровенно крутишь словами в разговоре с Мальсибером. Ты еще успеаешь написать в Пророк о том, что Мальсибер какие-то там полномочия опять превышает (кому, правда, есть дело?). Ты поджигаешь дневник, поджигаешь сапоги, веселишься как можешь, любуясь кислым лицом Мальсибера. Мальсибера пугает даже твое перо! Мерлин, перо! Да что вы за параноик?
Ты еще успеваешь поверить, что выкрутишься.
Пять Приори Инкантатем подряд ломают палочку.
От легилименции не скрыть правду.
“Кровькровь, страшно, эванеско” — все это возникает в голове против воли.
Дальше уже не смешно.
“Кажется, у меня не вышло. Извини”.
“Что не вышло, Рита? Ты же была на свободе”.
“Спасибо”.
“За что ты благодаришь?”
“За все, что было” — это Рита дописывает уже за секунду до того, как дневник у нее отнимут.
И на этом все. Впереди суд и Азкабан. Доказать, что дневник как-то там влиял... Не знаю, сколько шансов. Финал.
Прости, Рита. Я надеялась, ты закончишь нормально.
Удивительно, как история Джинни Уизли пришлась тут кстати. Единственным хоть-сколько-то-другом-Риты действительно был, кажется, этот проклятый дневник. Поздравляю, милая, ты можешь поладить только с крестражем Реддла.
История идиотская просто донельзя. Если бы Рита писала статью про себя, назвала бы “Погоня за сенсациями — до самого Азкабана”. И в конце фраза: “Следующее интервью мисс Скитер будет брать у дементора”. Достаточно ядовито? Пострадавшие от пера мисс Скитер удовлетворены?
***
Я ожидала, что Рита умрет. Что ее будут пытать. Трешить всячески. Да чего угодно ожидала, но не того, что она сломается _так_.
Азкабана можно еще избежать: если Аврорат не додумается проверить, не анимаг ли Рита; если они снова оставят ее одну. Германия, в конце концов, неплохое место. Но важно не это. Важно, что это в целом... Провал.
Это провал. Это даже не увольнение, из этого не сделаешь шедевр и яркую новость, не скажешь “ах-они-нехорошие!”. Это падение. В случае Азкабана Рита долго не продержится — у нее есть мозг, но нет тепла, ей там не выдержать; в случае побега — вопрос, как что там сложится... Новое имя и старое дело? Не знаю.