[novoegnezdyshko]

Однажды я остановлюсь, да, да.

тык. очередная зарисовочка про Джейн, постыгровое, стандартное. без сюжета

*

Спи, Джейн, спи. Спи, даже тебе нужно отдыхать – шепчет темнота голосами Исами и Джима. Спи, спи хоть до полудня, никто не помрет с голоду – смеется в темноте Джек, смеется свободно и беззвучно, и на груди его нет бинтов.

Спи, Джейн Уоллис, а то на приведение стала похожа – Алиса ставит свечу на стол и улыбается ровному пламени. Спи, Дженни, я послежу за кухней, хочешь? – Ланс смущенно поправляет очки.

"Тише, тише! Дайте ей поспать!" – кто-то прогоняет шумящих из коридора, и гомон стихает где-то внизу.

Спокойной ночи, Дженни – шепчет Джон откуда-то издалека.

Сладких снов... Дженни – опасно скрипит в динамиках Кукловод.

И Джейн открывает глаза. Сон-не-сон, эта мягкая, колючая темнота, сползает – словно снимаешь старый свитер, и по коже бежит холодок. Жарко, холодно, неприятно. Джейн садится в кровати, находит ощупью сползшее покрывало и укутывается в него. Дергает за ниточку ночника – вспыхивает свет.

– Когда же ты дашь мне заснуть? – вздыхает она, глядя в камеру.

Он, наверное, удивится – не поймет. Он ведь молчит, и вчера молчал, и два дня назад. Кукловод ничем не демонстрирует интереса. Единственное напоминание о нем – привычные записки на плотной бумаге.

Джейн складывает их в стопку и не открывает. Раньше читала – просто потому что непрочитанная почта раздражает, это неправильно, это как открытый пакет с мукой. Нужно завернуть и скрепить, подтереть со стола мучную пыль – а записку нужно прочитать и отложить. Но теперь ей совсем не хочется видеть издевательские эти "посмотри, что ждет тебя на кухне" и "загляни в детскую – я оставил задание для тебя"...

Она боится прочитать что-то другое.

Дженни трет глаза. Невидимый песок царапается, раздражая веки – на пальцах остается влага. Глаза от слез щиплет – снова будет краснота, снова придется объяснять...

Нет, не придется – никто ведь не спрашивает у нее, почему она не спит, почему падают из рук кастрюли и вилки, как не спрашивают у Джима, почему он хмур и молчалив. Это она пытается убедить их всех, что она в порядке – пытается обмануть.

Джейн не в порядке – в последние дни она не хозяйка своим мыслям. В ее сны, в ее чуткую дремоту – в ее хоть на мгновение уплывшее сознание тут же втекает гадкой патокой скрипучий голос Кукловода. Джим сказал бы, это нормально. Джим посоветовал бы ей не молчать и не запрещать себе думать – как тогда с дневником Джона, когда она не могла прочесть страницу целиком, не пропустив хоть строчку или не застонав от головной боли. Но это ведь смешно, правда? Кукловод не в ее мыслях – он повсюду, он не плод фантазии, не сон, не призрак – он живет в плотном теле. В теле Джона Фолла.

Джейн страшно думать, что Джон Фолл и есть Кукловод, что они – одно.

...Джейн вытирает уголком покрывала уже настоящие слезы.

А ты спишь по ночам, Джон? Ты хоть когда-нибудь спишь? Мы ведь постоянно шумим, днем – испытания, ночью – испытания... Наши Перья неутомимы, эти славные перышки... Успеваешь ты хотя бы на час прикрыть глаза, Джон Фолл? Ты и сейчас, наверняка, следишь за каким-то испытанием – ждешь не дождешься, пока Перо налетит на ловушку. Джиму ведь не хватает проблем, да? Раненый Джек, раненые Перья – может, ты подкинешь ему что-то еще?
Джон, а ты когда-нибудь просыпаешься от кошмаров?

Джейн поднимает глаза – огонек камеры неровно пляшет. Она бы сказала ему все это – прокричала бы снова, стоя вплотную к дурацкому глазку камеры, так что запотел бы объектив... Джейн вздыхает и сворачивается калачиком под мягкой тяжестью пледа. Бессмысленно. Стекло, проводки, холодный пыльный экран и десять лет жизни – расстояние слишком большое. Ей не докричаться.

...Джейн медленно, но неровно дышит, то и дело вздрагивая. Сквозь тревожную дрему просачивается шепот: "Спи. Спи, Дженни". Она вымотана – и вместо того, чтобы стряхнуть неспокойный сон, она плотнее кутается в плед и позволяет голосу звучать.