Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Четыре часа танцев - "я мертв, но счастлив". Мы талантливо пришли к какой-то адищной джиге, но теперь именно ее я хочу повторить сильнее всего. Ее и еще одну джигу, с зычными криками "хэй" и с попрыгушками. х))
Смотрю на октябрьский бал и понимаю, что очень хочу.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Четко осознала сегодня, почему я кайфую от подростков старше лет так 14. Потому что они могут орать и негативить, но они не разбегаются, как тараканы. А у моих 12-леток скорость расползания выше, чем у меня - скорость собирания их в кучку. В основном потому, что я пока запомнила только половину имен, и мои попытки привлечь чье-то внимание периодически выглядели как "Коля... ээ, Вася... Андрей... МАЛЬЧИК В СИНЕМ, КОРОЧЕ, ТЫ, ПОСМОТРИ НА МЕНЯ!".
Чем мельче дети, тем сложнее мне. Наверное, если меня запереть часа на три с трехлетками, я умру

Но 1 сентября прошло, все, done. Вечер за просмотром "Голодных игр" в мастерской компенсировал стресс первой половины дня.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Спустя полтора года крысы наконец-то доперли, что с дивана можно попасть на пол. Поэтому теперь я сижу на полу и пытаюсь выманить Ницше из диванного ящика, а он иногда высовывает морду и таращится. Его братец предпочитает гулять по мне и путешествия в хрен-пойми-куда не одобряет. Ницше, видимо, оправдывает имя и стремится что-то постичь. Ящик с подушками, например.

---

Ачивка: повредить ногу из-за желания выебнуться. Ничего критичного быть не должно, но ходить по лестнице мне больно и колено сгибать тоже больно, а я ведь просто сесть красиво хотела. Нет, я понимаю, что все мы не молодеем, но, но, но, это ж дурь какая-то.
Теперь придется писать в анкетах, что мои колени мне дороги. Хотя ладно уж, ничего такого игроки и техи не смогут сделать, чего не сделаю я сама, как в этот раз.

Тем временем мне надо отправить письма родителям, и я снова сижу и усердно формулирую. Напоминает написание инструкций для техов. Жаль, юморить, использовать сленг и приводить дурацкие примеры в деловой переписке нельзя.

---

Быть техом - охеренно. Ты можешь просто делать красивые и тупые вещи и не париться сильно, что тебя за них грохнут! Ты можешь все видеть и наслаждаться трешем, а не носиться с горящей задницей "ааа-мы-все-умрем". Ты можешь делать вещи в стиле: "А давай мы щас - беглые зеки, мы хотим в тюрьму назад, порядка и пожрать?!".

А серьезно, игра про Силком была крутая. Очень лайтовая (для меня) в плане нагрузки и неожиданно задорная в плане всего происходящего. По итогам ночи я жива настолько, насколько еще ни разу не была жива после игр, кажется.

Я планировала выходить более-менее продуманным НПС в лице Греты Берг, одиннадцатилетней истеричной девочки, но в итоге Грета не появилась совсем и я не побилась в злых рыданиях, зато появился Варшавский. Такой мудачок-силкомовец, в задачи которого входило... Быть мудаком. Покошмарить Каширского, объявить о смерти Навахи, слить фаланге инфу про Каширского, что он никакой вообще не Каширский, и показаться на глаза Повалишину, чьего любовника Варшавский когда-то убил. С последним не задалось, как-то не попался мне на глаза Повалишин, зато остальное вышло ничего так. Мне зашло почти как полноценная игровая роль. х)

В тешке я ужасно истерила по поводу Варшавского, потому что единственное, что я твердо усвоила из короткой вводной, - это что меня раздражает, с хрена ли мой умирающий от чумы мужик пишет сообщения кассахской дряни. Но оказалось, что ход "войди в игру с криком "ГДЕ ЭТОТ МУДАК?!" - он универсален, когда нервничаешь. Когда я дошла до Каширского (и наконец-то узнала его в полумраке хДД), я уже была настроена буянить и трешить.
Первый выход был коротким: покапать на мозги Каширскому, мол, помер твой дружочек, огрести за это, сцепиться, выстрелить. Очень трогательно Каширский спрашивал, кто убил Наваху. Варшавский не удержался, съехидничал - женщина, мол, убила. "Эта?" - Каширский показывает на Барановскую. И Варшавскому это вдруг очень, люто просто смешно. Ни слова тебе не скажу неправды, шваль ты проклятая, а выводы ты сам сделаешь. А что я иронизировал и имел в виду не реальную женщину, а чуму - так и хрен с ним.
Потом Варшавского увел НПС-шный командир.
Я уже и волосы развязала, и рубашку почти сняла, когда в тешку пришли и сказали, что Варшавского требуют назад. Черт, сказала я, но внезапно второй выход был задорен еще более, чем первый. Допрашивать Варшавского никто не допрашивал, привели и бросили, и он, постояв без дела и подерзив немного нервному Гришевичу, пошел в комнату, где лежал, истекая кровью, Каширский.

Если меня спросят, почему, мне кажется, Силком вообще попал в эту хероту, я припомню именно вот эту ситуацию как иллюстрацию всего: Каширскому зажимает пулевое ранение Лихарев своей ладошкой, в Лихарева с каменным лицом целится Зайончек, рядом ошивается Карл. Происходят диалоги по типу:

- Надо перевязать!
- Нечем!
- Вон тряпки!
- Грязные!
- А руки у тебя чистые?!
- Я их спиртом полил!

- Вот, чистые тряпки, лично постирал!
- Так че ты их теперь на землю кидаешь?! Иди еще раз стирай!
*Карл, заебавшись, делает "Т" руками:
- Ок, ПОСТИРАЛ.

Варшавский мой пришел посидеть, поязвить, погладить кассахского засранца по седеющей головке (так мило уворачивался, что невозможно было удержаться, хотя Лихарев бесился аж сильнее Каширского и бил по рукам), даже перевязку ему сделал, чтоб поиграть подольше, но доигрался сам до ножа в горле. Каширский рванул вперед с резкостью и скоростью тигра, и это было шикарно. А Варшавскому пришлось наконец-то завалить и успокоиться. Но персонаж вышел задорный, поиграла бы еще. Вот так и понимаешь, что ты невольно дозрел до пидорских драм хД

В какой-то момент я пошла на улицу позвонить Воронкову и рассказать про его рыдающего сына Лешку. Потом очень трогательно Воронков пытался позвонить сыну, а я экстренно искала Ярхэ, чтоб поговорила за Лешку. Просто мимими.

Ну и зеки Штырь и Курочка (их имен никто не узнал, к счастью хД), которые просто хотели пожрать, а не вот это все, и которых злые силкомовцы три дня назад пытались выгнать в степь. Сначала мы долго резали на кухне пирог, надеясь, что нас уже заметят, потом к нам зашел Ильин, мы радостно его оглушили, но он сказал, что он тут игротехнически. Не прокатило. Потом зашли Воронков и Берг-старший, мы оглушили их, натащили ништяков, ушли и уже в игротешке подумали, что как-то бессмысленно наше появление, если мы просто что-то стырили и такие скрылись. Поэтому мы постояли-постояли и пошли ловить Ильина, чтобы выпнуть его под танки, но Ильин оказался вредным, не оценил и просто нас застрелил.

Когда ходила под хайратником, видела много драм и красивых моментов. Вот за это я люблю быть техом.

Подытоживая - задорно вышло очень, я очень рада, что побывала. Может, даже канон наконец-то прочитаю на волне симпатии к истории. хД Я удивлена, что почти все эти дураки-борцы за правду выжили, не ожидала, что слово "хэппи-энд" вообще будет применимо к этой истории, но на фоне остальных возможных концовок эта реально "хэппи".
Я не переставала орать от количества драмы, но это как про кота - сначала он не любил пылесос, а потом втянулся. Я тоже втянулась. Мне реально стремно было наблюдать сцену в ближней комнате, где фаланга допрашивала Аксакова, а Ланской потом там медленно перезаряжал пистолет, например. Ааа! Меня реально пробирало, когда я сидела у стеночки в темноте, а в метре от меня рыдал и смеялся Повалишин, которого пытались успокоить. Игрочки растекались по комнатам, видеть все не получалось, но иногда драматичные сцены просто выскакивали навстречу, и это было божественно. Интерактивное кино. х)
Спасибо всем причастным, в общем. Это было ужас как круто.

---

Мы посадили на балконе овес, и теперь у кота есть цель в жизни: едва кто-то открывает балкон, он влетает туда пулей, накрывает пузом кашпо и в одно рыло с наслаждением жрет траву.

Умудрилась сегодня заблудиться в школе (это какой-то двухэтажный Хогвартс, я уверена, что лестницы там тоже двигаются). Охранник очень ржал. Но к концу дня я научилась различать дорогу от учительской до своего класса. И до выхода еще.

Сижу, читаю материалы к СилКому. На почте меня ждет огромное рабочее письмо с рекомендациями, как подготовиться к род.собранию - и рекомендаций столько, что я даже до конца не дочитала письмо с первого раза, концентрации не хватило. Оммм.

---

Бараглаф. Отчет

Отчет будет больше от игрока, потому что от персонажа я не могу морально.

Про игру

Я вошла в игру, понимая, что последние полгода мне не очень до дел гильдии. Да, там мы заключили договор с Ажерами, чем-то занимались, все шло и двигалось, но мои мысли заняты были другим: как найти командора Бенека и перерезать ему горло. Это назойливо перетягивало внимание от всего остального - от Инбара и его наркотиков, от Хижана, который раздражал самим фактом своего наличия. Гильдия функционировала и без ежесекундной включенности, поэтому дела критично не страдали, но...

Например, после раздачи денег перед стартом и вспомнив, что у нас тут настало время платить Ажерам, я поняла, что финансовые дела у нас не очень. Настолько не очень, что вот прям 10 из 10: из 10 золотых, которые мы должны им, у нас есть ни одного. Поразмыслив, хочу ли я решить этот вопрос игротехнически (по логике-то не должно у нас быть _таких_ проблем с оплатой), я решила, что нет. Пусть так. Все-таки 10 золотых - это не копейки, а учитывая траты гильдии за последние полгода (те, о которых знали, и те, о которых нет), финансовая яма могла и случиться.

Но ладно, впереди полдня, чтобы решить вопрос, думала я на старте. Но нет.

К нам в лавку пришла Киса, которую я давно хотела взять в гильдию полноценно. В Трущобах лекарями не разбрасываются, а жизнь нищего слишком непредсказуема. Лишиться лекаря, когда того зарежут в темном углу? Нет уж. Киса мне нравилась - девочка умная и простая, с ней подвоха можно не ждать.
Только про Хижана Киса болтала странные вещи. Ибхана взревновала моментально, даже не поняв еще, что именно Хижан от Кисы хочет: он еще к этой девочке будет лапы тянуть? Ответив согласием на предложение, Киса вошла в список "свои", и я подумала, что разговорю ее позже. Что бы там Хижан не делал, от девочки пусть держится подальше.

Когда мы разговаривали, к нам пришел Ридев Ажер. Я слегка подохренела: с каких пор у нас Советники приходят в Трущобы к ворам лично? Во дворце дела резко закончились? Трущобы внезапно стали безопасны, как королевская постель?
На самом деле, пока мы говорили с Кисой, я писала письмо Зарехафу о прекращении сотрудничества, еще не зная, отправлю ли его; и когда пришел Ридев, я все еще писала. Надеюсь, у нас все по-прежнему, говорит Ридев. НУ РАЗУМЕЕТСЯ, говорю я. Складываю письмо, откидываю и пишу другое: Морекету. Мне не нравится, что Ридев явился сам, это сигнализирует о каких-то переменах во дворце и в отношениях гильдии с Ажерами в частности. Это требует разговора.

На этой игре мне просто ужасно, сил нет как не хватало дружеской связки хоть с кем-то. Челлендж состоял процентов на 80 в этом: делай все сама, решай сама, думай сама, никого близкого нет. Это мог быть Имлах (был бы он мудаком или нет, не суть, верить ему я могла), но не сложилось. В итоге эту роль выполнял Морекет. Такой трогательный бесхитростный мальчик, который открыто делился всем, что знал. Который открыто заявил, что дядя его слишком жив, и это плохо. Как игрок я выдыхала только рядом с Морекетом. Как персонаж я была готова к подставе и с его стороны, но он казался наиболее безопасным вариантом для "деловой откровенности", но как игрок я мысленно рыдала слезами благодарности.

Ридеву удалось втереть, что договоренность в силе, но деньги мы передадим в течение дня - светового дня, да, у нас день в трущобах до темноты, вот так вот все. Появилось время подумать, нужно ли нам сотрудничество с Ажерами в принципе.

И как по звонку колокольчика, в игру вступила вторая семья - Гитивы. Давайте дружить, сказали Гитивы в лице Цифы. Дружить. Это означало примерно "давайте делать вид, что мы друзья, а потом вы умрете". "Как мутная вода в кружке", - сказала я Цифе. Но надежность Ажеров стояла под вопросом, и, разговаривая с Цифой, я задумалась, а не стоит ли нам подумать о смене стороны. Гитивы предлагали платить и не требовали разрыва сотрудничества с Ажерами, зато их дружба подразумевала делиться сведениями про Ажеров.

Пока говорила с Цифой, заметила, что пришел Морекет с храмовым стражником. Паникующий Морекет, который поведал, что его хотят женить на Исиве Гитив. А еще поведал, что Ажеры не доверяют мне и хотят сотрудничать с Хижаном. И сказал, что дядюшку нужно убить. В задумчивости я перебирала завязки на плетеной сумке, а внутри как раз лежали два флакона текхета, который мог решить проблему Морекета быстро, одной царапиной. А Морекет мог помочь мне решить мою проблему - сделать из живого командора мертвого. Но моя задача была сложнее: я хотела сделать это сама.

А потом пришел Хижан. Пришел. Сам. Ко мне. Сидел, курил трубку и вещал, что у меня красивые глаза и что грядет большая жопа для нас всех. Спрашивал, ненавижу ли я его, и протягивал нож, предлагая его убить. Еще и подкатить пытался - "к черту условности!". Но про грядущую задницу он не врал - Ажеры с Гитивами копошились как-то слишком активно, неизвестно было, чем это кончится.

Разговор с Хижаном выжал из меня все силы, и персонажно, и игроцки. Игроцки - потому что сложно и много, персонажно - потому что впервые за много лет наедине и начистоту. А еще Хижан открыл марафон "расскажи Ибхане, что Гариб засранец". Вообще один совершенно прекрасный момент в разговоре был: Хижан спросил, доверяю ли я своим людям, а я спросила, доверяет ли он своим. Он сказал, что безоговорочно доверяет каждому. Я не доверяла ни одному. Просто не понимала, как можно доверять: ты можешь знать только свои мысли, другие никогда не станут так же ясны. Хотя прямые подозрения мои ложились только на того же Гариба - прямые, но смутные, я не могла ничего ему предъявить, кроме недовольства его привычкой вечно балагурить и плевать на рамки. "Я доверяю каждому", - говорит Хижан. "Ну, это или очень смело, или..." - начинаю я и затыкаюсь, потому что не договаривать же "или тебе очень повезло".

Дальше мы долго разговариваем гильдиями, марафон с Гарибом продолжается, приходят по очереди Ибнар и Алаир, Ибнар говорит, что Гариб странно вел себя в городе, как под веществами, и еще тусил в кальянной, а Алаир прямо говорит, что "этот хитрожопый засранец собирается заняться торговлей наркотиками". Боги, может, нам просто сразу сменить специализацию и переформироваться в гильдию нарко- и ядоторговцев? Зря у меня, что ли, полные карманы гияра и текхет в сумке. Это явно наша судьба.

Морекет приходит рассказать, что его дядюшку убили. И я возвращаюсь мыслями к дворцу. К счастью, ни Морекет, ни мои мальчики позже не спросили, зачем мне убивать Бенека. Я-то в любом случае ответила бы коротко: "Надо", потому что открывать бэк Ибханы я как игрок не планировала. Но желание перепилить голову Бенеку вырастало из того, что в Ядовитую весну гвардейцы Бенека перерезали Глахиров, а первым именем Ибханы было Эша Глахир. Это почти не играло роли - прошлое осталось в прошлом, Эша много лет провела вдалеке от столицы; от прежней жизни осталось умение обращаться с ядами, грамотность и остатки высокомерия в адрес простых людей - взыгрывало редко, но случалось. В трущобы вернулась уже Ибхана. С семьей контакт поддерживала, но о любви речи не шло: не любовь важна, а кровное родство как факт. И Бенек, по вине которого погибли Глахиры, стал целью номер один.

И дворец стал целью номер один. Но еще до того, как началась эпопея с дворцом, случился Эмин. Я честно помнила про некоторого игротехнического вора, но когда он пришел и стал радостно рассказывать, как он три года провел в отпуске, я слегонца прихерера. Э-э, а я ТОЧНО должна ему верить?! Какой, нахер, отпуск на три года? "Да, наверное, у нас большие отпускные", - вскользь замечает кто-то из моих. Усилием воли решив, что на фоне остального нагулявшийся Эмин выглядит как наименьшая проблема, я отвлеклась. И минут через пятнадцать, идя по мосту, услышала вопль "это человек Ибханы!!" - и увидела, как за Эмином гонится Гариб. Пришлось подавить желание рявкнуть, что ЭТО НЕ МОЕ. Оказалось, что Эмин продал магу какую-то девочку из гильдии Хижана. Нет, Эмин, даже три года назад я не призывала сдавать конкурентов стремным кровавым магам. Но Эмину удалось удрать, а Хижан с Норкой выразительно на нас косились, намекая, что перемирие как-то пошатнулось. Не волнуйтесь, сказала я, если мы найдем Эмина, он умрет. Не нужно мне такое счастье.

Потом началась эпопея с дворцом. Морекет предлагал мне переодеться в цвета Ажеров и просто сказать гвардейцам, что я чья-то сестра, и на тот момент это звучало как хоть какой, но план. А потом к нам подсел заезжий маг и начал завлекать.

Я не очень верила в магию, но не настолько ценила человеческие жизни, чтобы не попытаться. Маг уверял, что все у него действует без сбоев, это вот Эмин желание загадать не успел, а остальные успевают, все возможно, все в ваших руках. На полянке перед шатром мага ошивались два кандидата - посол Амарты и служанка короля. Гариб выразительно косился на посла, но служанка казалась мне лучшим вариантом. "Пойдемте прогуляемся", - говорим мы служанке. "Вы что, хотите принести меня в жертву?" - смеется она. ДА НЕТ ЧТО ТЫ. Сложилось все равно иначе. Посол долго говорила с магом в шатре, служанка торопилась во дворец, на полянку могли прийти лишние глаза и уши в любой момент. Служанку отпустили. Посла оглушили, когда она вышла из шатра.

Оказалось, что глаза и уши есть и так. Примчался орущий Акулья Наживка, "что с девушкой?!", успокоить его удалось только ножом по горлу; примчался за ним же Ибнар, который с ним только что пил. Примчался командор Бенек (да откуда вы все?!) - но к его приходу я уже загадала желание (со своими двумя мальчиками проникнуть во дворец незамеченными, оставаться такими 10 минут, в это время мальчики тащат, что хотят, а я убиваю того, кого захочу, и уйти тоже незамеченными). И командор нас не увидел. Я не знаю, почему я не убила его там же, это чисто игроцкий затуп.

Во дворце было пустынно, но всякие цацки валялись просто тут и там. Это были явно золотые 10 минут для нашей гильдии. Мальчики остались во дворце сгребать имущество, а я пошла искать Бенека. Ножи я еще до этого вымазала в текхете, хватило бы одного удара. Подходить к Бенеку близко было опасно - невидимость не значит неслышимость, поэтому ударить я его ударила, несколько раз даже, а дальше тихо шла следом до самого дворца. Наслаждаясь. Оказалось, что видеть долгую смерть приятнее, чем просто перерезать горло, хотя удовлетворило бы меня и второе. У дворца оказалась королевская ведьма, но оказалось, что дать вылечиться, а потом все-таки убить - от этой возможности аж сердце стучит, как бешеное. Но у меня ощутимо заканчивалось время, и, напоследок перерезав горло Бенеку (как оказалось - попытавшись только), я ушла. Уверенная, что позади труп.

...Спустя полчаса увидела несущегося мне навстречу Гариба, за которым гонится гвардеец. Выхватила нож, подтянулся Ибнар, появился Мустафа, но гвардеец казался неуязвимым - положил двоих в тяжран и с огромным количеством ножевых еще успел напасть на улыбающегося Мустафу, который _очень пытался_ все уладить. Потом гвардейца добил Гариб. Помогая перевязывать Мустафу, я вспоминала обвинения гвардейца - Гариб, дескать, ограбил дворец, - и начинала нервничать. Видеть его не могли - я ушла позже, чем он. Как тогда?

А потом мы сидели в кальянной, я всыпала в Мустафу сонный дурман, а мимо нас прошествовал вполне живой командор с перевязанным горлом. Вот тут я охренела чисто персонажно, взбесилась и пошла к нему. За всю игру это был единственный раз, когда для меня ощутимо сыграл роль бэк персонажа: Бенек наезжал, требовал называть его на "вы", а Ибхана-Эша просто до кончиков пальцев была полна презрения, вот именно такого КАКОГО ХРЕНА ТЫ СО МНОЙ ГОВОРИШЬ НА РАВНЫХ, ДЕРЬМО ПРОКЛЯТОЕ. От еще одной попытки напасть останавливал недавний тяжран, раненая рука, меч командора и закончившиеся запасы текхета. Становиться самоубийцей я не хотела. Поэтому, полаявшись с командором, ушла, рассчитывая найти еще способ его добить.

Я не помню, когда точно я прошла мимо короля, который отдал приказ командору - найти и казнить на месте человека из трущоб, в черном и красном. Вот это было до холодка по спине. Откуда узнал - раз, что делать - два. Подкупить можно рядовых стражников, но не командора и не короля.

...Хижан притащил бутылку вина и орехи - на прощание. Вино было настолько не лишним, что я даже взяла, отмечая, что все происходящее превратило в моей голове Хижана из занозы в заднице в часть фона или одну из незначимых фигур; я не понимала, почему он делает то, что делает, и времени не было разбираться. Он принес свою жизнь в жертву, чтобы отменить все проклятия, но я даже не знала, о каких проклятиях речь.

...Ибнар кричал и метался, разговаривая с кем-то невидимым, и уверял, что он ничего не принимал; поверила я почему-то сразу, но точно убедилась, что он не врет, когда тоже стала видеть мертвую девочку. По тому, как она сводила с ума Ибнара, я решила, что ее цель - именно он, и она его в покое не оставит, пока не получит, что хочет, а хотела она найти какого-то умирающего ребенка в трущобах.

Меня перестал волновать живой командор, потому что начали очень серьезно волновать мои люди. Ибнар сходит с ума, Сайф куда-то пропал и мы не можем его найти, даже обойдя несколько раз трущобы, Гариб вообще в лютой заднице, как оказалось чуть позже.

Картина "Гариб и погоня" повторилась вскоре снова, только теперь за ним гнался командор, которого я стопнула. Мой человек, мое дело - но вот тут я не могла сделать просто ничего. Командор сказал, что есть четкий приказ казнить, который при возвращении украденного может быть заменен на отрубание руки; а может и не быть, все зависит от решения короля. Оставалось Гариба отправить подальше.

С Гарибом говорили про мистическую сторону вопроса: он считал, что-то изменится, если добиться расположения и прощения амартчанки, которая после принесения в жертву почему-то оказалась жива. И, возможно, прекрасно помнила, кто и что с ней сделал. Даже не возможно - точно помнила, потому что он милой девочки не осталось и следа.

И когда позже я пошла с ней к пруду, мне не стоило расслабляться. И стоять к ней близко не стоило. Одно движение - и все закончено, и персонажно я чувствую одновременно и злость, и "я бы поступила так же".

Посмертие было красивым и печальным. Больно видеть эти все дороги, когда из жизни вырвали тебя именно тогда, когда в тебе стучала потребность сделать, довершить, помочь, а ты не успел ни-че-го.

Благодарности

Вета, ты прекрасное монстрище, Бараглаф ожил и происходил во всех локациях и постоянно, случалось то это, то то, я не отсекала половину (узнать про чуму в конце игры, когда, по слухам, половина трущобных ею уже переболела - это вау)), но мир двигался, а это очень крутое ощущение. Спасибо за ответы на бесконечные вопросы. И отдельно за посмертие, я в конце почти расплакалась.

Спасибо соигрокам.
Вас было много, но я мало с кем пересекалась тесно, хотя почти всегда была занята чем-то.

Гильдия, красавчик-аутист-наркоман, вы котики, надеюсь, у вас все сложится нормально.
Сайф, мне так жаль, что я не знала про твои голоса в голове и не смогла узнать, для меня ты оставался странноватым, но в целом безобидным мальчиком, который мне как персонажу просто не мешал и оказывался время от времени полезным. Как с деньгами от Гитивов: человек, который просто сделает и не станет задавать вопросов. В конце я реально встревожилась, когда не могла тебя найти по всему полигону. Осталась бы жива - поискала бы еще, но увы. Спасибо.
Ибнар, наверное, ты был самым адекватным и разумным. Я периодически смотрела на тебя и на Гариба и думала, что где-то мой выбор пал неправильно.) Единственным "но" оставались наркотики. Сильным для меня был момент в конце, когда тебя донимала призрачная девочка. Это было еще одно "я не могу помочь" для Ибханы. В случае с Гарибом хрен знает, как с королем и его приказом справиться, в твоем случае - как призрака унять, я вообще призрака впервые вижу, это же треш какой-то.) Спасибо за игру.
Гариб, всю первую половину игры у меня часа не проходило, чтобы кто-то не пришел и не начал: "А ты знаешь, что твой этот Гариб!.." - и я такая: господи, ДА ЧТО ЕЩЕ НУ ХВАТИТ. Это хорошо дополняло прописанную в загрузе паранойю "враг рядом!!". Но парадокс состоял в том, что при этой же паранойе кредит доверия к тебе у меня был больше, чем к остальным, и когда мы сидели двумя гильдиями и разговаривали у нас в локации, я вдруг поняла, что это кривое отражение ситуации нашей с Хижаном, когда мы с ним физически еще сосуществовали в одной гильдии, но уже веяло разрывом, потому что амбиций дохера у обоих. Но после штурма дворца, когда король неизвестно как узнал про тебя, я действительно хотела помочь, это было важнее всего остального и утихомирило мою жажду крови несчастного Бенека. Спасибо за игру.

Хижан, вот честно, я ни как игрок не понимала, что происходит, ни как персонаж, в моем игровом опыте это впервые. Ты был колоритен, непонятен, после разговора с тобой я себя ощущала, как тряпочка выжатая. Потому что ХРЕН ПОЙМЕШЬ, что скрывается за словами, за жестами, что ты _на самом деле_ хочешь, что ты на самом деле выбрал в конце, врал ты про жертву этому магу или нет, останешься ты в городе или нет. Я представляла наше взаимодействие вообще иначе, но в итоге я просто старалась потом не подходить, потому что как игрок думала "не-не, там Хижан, опять мог вынесет, нахер". Я понимаю, что много слила в этой связке как игрок, но ты был настолько темный омут для меня, что ааааа. Я очень хочу знать теперь твою историю и где там правда.)) Спасибо! За вино и орехи отдельно.

Аасе, прекрасная амартчанка, я со дня сыгровки пыталась понять, переборщила я с паранойей в твой адрес или все-таки нет. Меня просто адски это парило. Да не может, не может она быть просто-напросто послом, да она слишком дерзкая и бесстрашная для посла, да наверняка там что-то еще, да хер там, а не доверять ей! Оказалось, что я НЕДОпараноила.) На самом деле, спасибо за смерть. Это было логично и красиво - я задолбалась даже чисто персонажно и реально могла пропустить угрозу в твоем лице. А ты была прекрасна, спасибо, очень яркий персонаж.

Морекет, свет мой, если с амартчанкой я ловила паранойю постоянно, то ты был моей антипаранойей. Я дико рада, что эта завязка сложилась, в том числе как игрок - я не орала в тебя офф-топом, но максимально откровенничала как персонаж, это просто спасало морально меня как игрока. Ибхана с тобой нехило рисковала, конечно, но рисковать хоть с кем-то пришлось бы, а ты не подводил - ты реально бесхитростно помогал, а наши цели в целом сходились, твой дядя меня тоже не устраивал. Спасибо, ты солнышко, я рада, что тебе не пришлось жениться на Исиве.

Командор Бенек, прости за попытку настойчиво прирезать, на самом деле, ты был ни при чем, но стал жертвой навязчивой идеи Ибханы, что кто-то за смерть семьи ответить должен. Спасибо за разговор у дворца.

Дети, ваша история - это чистый пиздец. Ибхане до вас нет дела, но у меня мурашки от того, что с вами случилось.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

По мотивам посмертия

Это не отчет, это просто зафиксированное посмертие.
Посмертие на этой игре было очень трогательное. Только финальный шаг, может, был лишним. Мне кажется, хватило бы "и ты выбираешь дорогу" или "и ты идешь вперед". Так оно мягче, шире и отчасти больнее, но честнее. Но это так, уже мелочи.

Если это я рассказываю историю, значит, финал мне подвластен. Значит, будет финал этой истории, а за ним — взаправдашняя жизнь. И я продолжу там, где остановилась. (с)

Я не продолжу.

У меня есть меньше секунды - я смотрю на звезды, они яркие, но я моргну - и мои "меньше секунды истекут". Амартанская девчонка уходит по траве неслышно, такой же легкой походкой, как и всегда; так же легко ступают и призраки. И смерть.

Я вам расскажу: когда умираешь, ты не сразу теряешь голос, разум и память. Тебе дают сказать что-то напоследок. Тебе задают вопросы. Открывают секреты. Сначала просто говорят: "Рассказывай" - и ты только и можешь, что признаться: "Не вовремя". Смерть не бывает вовремя, отвечают.

Умирать не страшно. В те "меньше секунды", когда есть звезды, смех из кальянной, когда больно, - страшно только тогда, а потом начинаются "настоящие чудеса": ты становишься равнодушным и оттого смелым. Равнодушным совсем немного, как специю добавить для вкуса, но этого хватает. И разбившаяся жизнь уже лежит перед тобой, как осколки стеклянного кувшина; ты хотел бы, чтобы он был цел - это же, боги проклятые, твой любимый кувшин! - но ты не кинешься его склеивать, подбирать крошку с пола, как сумасшедший, и пихать заново в печь, потому что знаешь: не поможет.

Они спрашивали, я отвечала. Они многое знали. Они вернули к началу истории, спросили, хотела бы я что-то изменить, и я сказала "нет". Потому что стеклянную крошку не сделаешь стеклом.

Имена возникают по-разному. Какие-то даются при рождении. Какими-то называют друзья. Кто-то именует себя сам. Меня зовут Ибхана - мастер, леди, или без всяких приставок. Еще меня зовут Эша, но никто этого имени не произносит уже давно, кроме Имлаха.

У меня была семья. Семья - это не привязанность, распитие вина под звездами и теплые объятия; семья - это кровь. И только. Кровные узы не порвешь, не изменишь им, когда одна кровь повторяется в новых и новых жизнях - это не пустяк. Ты крепко связан, ты всегда должен. Я не любила свою семью. Когда они пали от рук гвардейцев, я уже пятнадцать лет была Ибханой, но новое имя - не новая кровь. Никто не имеет право трогать твою кровь.

Я не ценила жизни чужих. Посмертие вздыхает, когда я отвечаю ему "нет" о сожалениях о том самом начале истории. "Это же человеческая жизнь". Я помню того человека, и хотя я не хотела его убивать, я не жалею. Он никто мне. Спустя пятнадцать лет я даже лицо его не помню.

Я не жалела и амартчанку, когда мы приносили ее в жертву. Я не верила в магию так уж сильно и жизнь девочки продала дешево.

Я не жалела трущобных детей, которых зарезали в покоях Гитивов. Разве что Кису - не люблю, когда мои люди оказываются под ударом.

Гитивов не жалела тоже.

И премьер-министра.

Как не жалела бы и остальных, за исключением моих гильдийских ребят. Это не кровная связь, далеко нет, это совсем другое "свои" - рациональное, сделала выбор - отвечай. Не можешь сберечь то, что держишь в руках, - брось сразу, подберут другие.

Я умерла, не узнав, куда делся один из моих младших мальчиков, и не успев придумать, как помочь выкрутиться другому. Не успев завершить начатое с командором - и уже не будучи уверенной, что завершать стоит. Не успев спросить у Хижана, какого же драного шакала он творит. Не успев сделать шаг в сторону чего-то незнакомого, прочь от мести и гильдий. Я засмотрелась на воду. На звезды. Нож вспорол горло.

Стоя рядом с человеком, которого я отправила на смерть пару часов назад, я смотрела на воду: такой глупости я бы не сделала и в пятнадцать, но сделала сейчас. Смерть не бывает вовремя, но не бывает по ошибке. Все справедливо.

Когда ты все сказал, когда собрал все, что наполняло твою жизнь - все значимое, яркое, азарт игры, ярость от поражения, злые слезы, ликование, горе потери, удовлетворение, - ты видишь дороги. Их несколько. Направо, налево, прямо. Там яркие цвета, фиолетовый, изумрудный, ты словно сходишь с ума. И тебе остается одно - сделать шаг.

Предполагаю, дальше что-то будет, но вот этого я уже не знаю. Моя история закончена там - под звездами, в крови, глупо и справедливо. Точка.

---

Я прочитала "Милые кости". Безумно больно и безумно красиво. Вся книга - как долгий удар через мягкую подушку: не будь автором умершая девочка, больнее было бы во много раз. Растянутый на много лет вдох. Через горе, через болезнь, через взросление; на месте ушедшего рождается новое, это страшно и красиво, это правильно.
Я снова полюбила читать.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Здоровенный макси на сотню с хвостом страниц - done.
В приступе истерики "я закончу тебя, сволочь, сегодня!" выпито несколько литров кофе и уничтожена четверть арбуза. Последние два часа я писала под аудиокнигу "Черная стрела", которая сама включилась в ВК, и даже не отсекала этого. А еще раньше переслушала все осты из "Кадетства".
Из всего этого безобразия я горжусь началом (потому что норм вышло) и концовкой (потому что еще не перечитала и не ужаснулась). Зато Добби наконец-то может надеть на голову носок и выпить за окончание ФБ-шного рабства.

---

ФБ-команда Фрая принесла миди, и я выразительно рекламирую.
И Олухов тоже рекламирую.

---

Последние отголоски Неверленда, пустой вечер и чашка какао с печеньками.

***
Старый остров из звездной пыли пьет седую ночную пену; перекрестия троп остыли, кровь впиталась в сухую землю. Чужаки напоили зверя, он заснул и клубком свернулся.

Новичков принимает племя.

Звезды рады – они смеются.

Чудный остров не знает горя и не помнит, что значит время; если плачешь – приляг у моря, а не хочешь – сиди со всеми; посмотри, как искрится пламя, это звезды летят на небо, и все те, кто теперь не с нами, будут мчаться за Волком следом.

Вечный остров – дитя по сердцу, он не верит в печаль и смерти, и уж тут никуда не деться – он капризный и злой, как дети. Он не терпит ни слез, ни грусти – да к чему, если есть веселье? Если друг – никуда не пустит, если враг – то накормишь зверя. И совсем не играет роли, чьим лицом улыбаться солнцу: остров лиц и имен не помнит.

Страшный остров. Беспечный остров.

---

Мы тут того. Внезапный анонс.

Приглашаем желающих. Кабинетка на день-вечер, АУ, 1 и 2 акт вместе, шанс все исправить (или нет), сложная мистика, сложные щщи, личка, временные парадоксы.

РИ "Цена свободы: после выстрела"
Мастерская группа:  ~Пересвет,  ~Сольвейг
Даты игры: январь 2018-ого, предположительно 27 января
Место: Подмосковье, коттедж
Жанры: АУ, драма, мистика, триллер
Группа ВК
Сетка ролей

***

Два дома. Два акта. Два застывших момента. Тогда и сейчас.
В “тогда” остатки пленников еще пытаются сражаться за свободу. Крупные коалиции развалились, мертвы почти все присяжные и полицейские, дом пропах кровью, как логово хищного зверя. У кого-то еще хватает сил верить, но…

В “сейчас” Джон Фолл и Алиса Грин стоят друг напротив друга, в руках у Джона револьвер, и выстрел уже прогремел. Алиса смеется, но еще громче смеется, полыхая, невидимый ад. Доля секунды – и останется только он, а история двух актов борьбы будет выжжена. Как и весь Вичбридж.

Но когда живым нечего сказать, в игру вступают мертвые. На несколько часов “тогда” и “сейчас” становятся едины. Несколько часов, чтобы усмирить ад незримый и ад в головах. Это последняя попытка. Другой не будет.